«Поместье в отдаленной губернии, где я живу, огромно. В этом доме останавливался Наполеон I после Смоленского сражения во время войны 1812 года. Его артиллерия, позже разгромленная в сражении под Вязьмой, располагалась у подножия холма, о чём свидетельствует надпись на стене, сохранившаяся по сей день…
Поместье напоминает английскую усадьбу: его фасад широк и богато украшен. Оно расположено на возвышенности и окружено английским же садом, который спускается по склону до самой реки. В тёплый сезон этот сад полон цветов. Вдоль здания тянется крытая терраса с апельсиновыми деревьями, опьяняющими своим ароматом, и экзотическими растениями, которые на зиму перемещаются в оранжереи и дарят нам красоту вечной весны.»
Поиски этого места приводят нас с следующим мемуарам и упоминанию непонятных мест:
Les campagnes napolóniennes 1796-1815 · Volume 2 By Alain Pigeard · 1998
Itinéraire de Napoléon au jour le jour 1769-1821 By Jean Tulard, Louis Garros · 1992
В этом походе он с удовольствием издал в самом сердце Старой России ряд указов, которые должны были распространяться в самых жалких деревушках Франции; из желания казаться присутствующим повсюду одновременно и все больше и больше наполнять землю своей силой: порождение того непостижимого и расширяющегося величия души, чье честолюбие поначалу было всего лишь игрушкой, но в конце концов возжелало владеть миром.
В Пензенской галерее выставлен портрет неизвестный дамы, неизвестного художника, датированный 1859 годом, который удивительно похож на портрет Варвары Дмитриевны из музея Орсе.
Наиболее известный источник о дуэли Н.С. Римского-Корсакова и Козлова — это воспоминания кн. Д.Д.Оболенского:
Упоминание о дуэли можно встретить в письме Елены Щепкиной от 22 апреля 1857 года:
Михаил Семенович Щепкин. Жизнь и творчество: В 2 т. Т.1. М., 1984. С. 277.
Но, видимо, самый достоверный источник находится в Государственном Архиве — «Дело о дуэли между поручиками Корсаковым и Козловым при участии поручика Загряжского и прапорщика князя Вяземского» (ф.109, оп.197, д.150 — ссылка).
Предположительно там речь идёт о том, что в 1857 году на имя руководителя Третьего отделения О. Тимашева поступило анонимное письмо такого содержания:
«Александр Егорович! Передаю Вам известие, не как донощик, но как християнин, желающий, ежели Провидению будет угодно, спасти ближнего. В лейб-гвардии гусарском полку между офицером Козловым и Корсаковым предположена дуэль, 12 числа, т. е. завтра утром в Колпине. Корсакова в настоящее время в Петербурге нет; но он 12 числа утром должен приехать из Москвы и будет встречен Козловым с тем, чтобы стреляться. Вот все, что случайным образом я узнал, и передаю Вам как християнин, не имея никаких других видов, кроме спасения от гибели ближнего. Ежели найдете нужным — примите Ваши меры и не сумневайтесь в справедливости всего, что пишу. Дуэль эта может только не состояться потому, ежели Корсаков найдет какой либо предлог отклонить ее, в противном де случае, она неизбежна»
Некоторые подробности (без ссылок на источники) можно найти здесь:
18 апреля 1857 года дуэлянты вместе с секундантами отправились в Тверь по железной дороге. Чтобы не привлекать внимания, Козлов со своим секундантом Загряжским сел в поезд на станции Химки, а Римский-Корсаков со своим секундантом Вяземским и доктором Новацким – на станции Подсолнечная. Прибыв в Тверь, секунданты наняли экипажи для дуэлянтов (сами они, согласно дуэльному кодексу, не могли встречаться лично до проведения поединка). Пока дуэлянты ожидали в наемных экипажах, секунданты на Тверской почтовой станции наняли лошадей, а также дождались приезда тверского доктора Новацкого, который был извещен о дуэли заранее и должен был выбрать место для проведения поединка.
Где именно проводился поединок, осталось неизвестным, а в материалах следствия об этом не сообщается. Говорится только, что для дуэли была выбрана тенистая аллея на некотором отдалении от самой Твери, «в виду тверской гостиницы». Определили дистанцию, на которой предстояло стреляться, предложили дуэлянтам (так требовали правила) решить дело примирением, однако ни Козлов, ни Римский-Корсаков не согласились и изъявили желание стреляться.
Бросили жребий, и первый выстрел достался Козлову. По показаниям секундантов, перед тем как стрелять, он еще раз спросил противника, не желает ли тот принести извинения за те оскорбительные слова, которые произнес на балу. Римский-Корсаков не стал отвечать, и раздался выстрел. Римский-Корсаков упал как подкошенный! Пуля из пистолета Козлова прошла между двумя ребрами в правом боку и засела возле позвоночника. Раненого немедленно перенесли в карету и полным ходом отправились в гостиницу, близ которой проводился поединок. Там доктор Новацкий сделал разрез и извлек пулю, а саму рану зашил. Как потом установило следствие, рана могла бы стать смертельной, если бы не искусство медика, который оказал раненому неотложную помощь. После чего Римского-Корсакова в сопровождении секунданта посадили на поезд и отправили обратно в Москву. В тот же день в Москву вернулись и все остальные участники дуэли.
Однако теперь в дело вмешались тверские власти! Гражданский губернатор Твери Бакунин распорядился самым тщательным образом провести следствие. Полицейские отработали безупречно: в течение нескольких часов были разысканы и допрошены и извозчики, которые доставили дуэлянтов к месту поединка, и акушерка Перхурова, помогавшая доктору Новацкому извлекать пулю. После чего губернатор Бакунин написал всеподданейший отчет на имя императора Александра II и отправил в Петербург. Губернатора можно понять. Больше всего его оскорбило, что московские офицеры избрали Тверь местом своего поединка «из личных неудовольствий», подвергая опасности и жителей, и репутацию Тверской губернии…
Эта история закончилась плохо для обоих участников. И Козлов, и Римский-Корсаков за проведение дуэли были лишены всех воинских наград, званий, разжалованы в рядовые и уволены из армии (секунданты получили по три месяца тюремного заключения). Для Николая Римского-Корсакова это означало крах карьеры. Он счел за лучшее выйти в отставку, и после, как писали современники, «щеголял в светском платье, по-прежнему посещая все московские балы».
Правда, посещал балы он уже в одиночестве! Дуэль повлекла за собой и окончательный распад семьи: Римский-Корсаков развелся с женой, и Варвара Дмитриевна вместе с детьми, получив богатые отступные при разводе, окончательно уехала в Париж.
Необходимо получить документ ГА РФ ф.1155, оп.1, д.146 — ссылка «Записка /без подписи/ по делу об отставке офицера Гусарского полка Козлова из-за ссоры с офицером этого же полка Корсаковым»
Халил-бей всегда был забавен, но иногда его остроумие было несколько жестоким. Была некая мадам Р. К., известная как La Venus Tartare, необычайно красивая женщина калмыцкого типа, с фигурой Юноны. Она опубликовала книгу под названием «Un Hiver a Paris», которую написали для неё совместно Теофиль Готье, мадам Жорж Санд и один французский литератор (я думаю, что это мой старый друг Octave Feuillet), но она опубликовала ее под своим именем, хотя и не написала ни слова. Все это знали, но это её не смущало, и книга вышла с фотографией мадам РК на развороте, декольте, почти до талии. РК была так добра, что отправила мне экземпляр, и вот я пришел, чтобы поблагодарить её. Все, кроме посла Турции, обсуждали эту книгу. «Ах,» сказала госпожа РК, «Мы только что говорили о моей книге. Вы читали её?» «Нет, мадам. А вы читали?» — был ехидный ответ Халиль Бея, произнесенный с самым серьезным лицом невинности; и даже так называемые болгарские зверства его соотечественников в последующие годы не были более жестоки. Мне стало так жалко бедную красивую Venus Tartare.
Есть очень любопытное исследование на итальянском языке:
L’amante di se stessa Vita di Madame Rimsky-Korsakov By Andrea Biscàro · 2018
В этой книге автор анализирует жизнь и психологию ВД в контексте исторической и культурной среды второй половины 19-го века. А также разбирает книгу ВД, которая, как оказалось, не поступала в продажу, весь тираж был выкуплен самой ВД, которая дарила её своим друзьям и знакомым.
Упоминается роль Теофиля Готье, который выступил в роли рецензента и соавтора у начинающей писательницы. Утверждается, что книга сыграла заметную роль в укреплении славы ВД в Париже.
Поэтому с большой вероятностью подпись на экземпляре из Google Books принадлежит самой ВД:
Из дневников Л. Н. Толстого (Полное собрание сочинений. Том 47)
2017. 14818. Лаваринька. — Так называли в московском обществе Варвару Дмитриевну Мергасову. Будучи сиротой она воспитывалась в доме богатой бабушки, которая иначе не называла ее, как «моя la Варенька»; с тех пор это прозвище прочно утвердилось за Мергасовой, даже после того, как она вышла замуж и стала московской светской дамой (см. «Воспоминания» С. М. Загоскина, «Исторический вестник», 1900, № 2, стр. 520). В. Д. Мергасова была замужем за Николаем Сергеевичем Римским-Корсаковым (1829—1875), о котором см. прим. 130; о встрече с ним в Баден-Бадене Толстой упоминает в записи 24 июля. Впоследствии супруги разошлись, и В. Д. Римская-Корсакова поселилась за границей, где она блистала в Тюльери, при дворе Наполеона III и императрицы Евгении и на модных морских купаньях в Остенде и Биаррице и где ее прозвали «la Venus tartare» (татарская Венера). Последние годы жизни она провела в Ницце, где у нее была собственная вилла (см. «Воспоминания» кн. Д. Д. Оболенского, «Русский архив», 1895, № 1, стр. 364—365).